Святогорск Вернувшись из настоятельского корпуса, Алексей нашёл своих спутников уже в машине, готовыми к продолжению паломничества. – Так где эта гора? – переспросил Виктор Петрович, очевидно полагая, что она где-то по соседству. - Почаевская гора – это место православной лавры на Западной Украине, - повторил Алексей. Выдержав паузу, Виктор Петрович спросил: - И сколько туда добираться? - День до Святогорской Лавры, затем день до Киево-Печерской, и третий день до Почаевской. Где-то так, - прикинул Алексей. - Поехали, - немного промедлив, скомандовал Виктор Петрович Сергею. - Святогорская Лавра, это где? – уточнил Сергей. - Свято-Успенская Святогорская Лавра – православный монастырь в Святогорске, Донецкой области, - зачитал Алексей из своего «путевого листа».
Подъезжая к лавре через мост на правый берег Северского Донца, Алексей вспомнил строки Булгакова: «Маргарита тихо подъехала по воздуху к меловому обрыву. За этим обрывом внизу, в тени, лежала река. Противоположный берег был плоский, низменный». К этому высокому меловому Донбасскому кряжу и подъехали наши паломники. У входа в Святогорскую Лавру их встретила белизной скульптура Пресвятой Богородицы, а с верхушки меловой скалы приветствовал храм святителя Николая. В пещерах этой святой горы уже десятый век молятся монахи. До них на белом алтаре скалы отправляли свои языческие обряды жрецы. Здесь найдены даже следы шаманских ритуалов каменного века. Ни дать ни взять – священная гора. - В меловые пещеры мы пойдём завтра, - сообщил Алексей, вернувшись из паломнического отдела. – Вечерняя служба в Успенском соборе. [6] К почитаемой иконе Пресвятой Богородицы «Святогорская» выстроилась целая вереница верующих. Страждущие заступничества, крестясь, восходили поочерёдно под киворий, подходили к иконе и лобзали её стеклянный панцирь, тут же подтирая за собой поцелуи, елозя платом по стеклу божницы. В определённые моменты службы монах останавливал этот ритуал и открывал доступ к иконе снова. Входящие в храм паломники, казалось, как-то сами собой оказывались в процессии божьего стада молебщиков. Алексей вышел из этой очереди и, пройдя к молящимся у алтаря, попытался рассмотреть икону получше. Раззолоченный оклад в киоте был как чешуёй доспехов увешан ювелирными украшениями. Жертвователи полагали, что «Святогорская» должно быть их любит, - догадывался Алексей. Но больше всего бросался в глаза возраст Христа. На руках византийской матроны устроился отрок, но никак не младенец. Может разгадка в молитве к этой Богоматери? «Доныне Землю Русскую покрывает… во утверждение … православия». На бастионы меловых обрывов этого неприступного кряжа бежали от Батыевых орд люд и киевские монахи. Сойдя с рук матери – мальчик сразу становился воином за Святую Русь. Наверное, поэтому на главной иконе Святых гор правая рука Иисуса уже готова держать меч.
[7] Наутро у входа в пещеры паломников встретил проводник. - Служба в пещерном храме проходит по тем же канонам, что и наверху. Христианская церковь вышла из катакомб, - рассказывал послушник Илларион. Все прошли под закрытый внешней пристройкой меловой карниз перед лабиринтами пещеры и зажгли свечи. - Освещение на тротуарах и в кельях пещер свечное, - пояснил Илларион. Растянувшись вереницей по коридору, процессия силуэтов людей с теснившими их от стен тенями медленно проникала во чрево горы. Тени не пускали силуэты за меловые зеркала стен, но пытались втянуть в пустые глазницы окошек затворнических келий. Белизна меловых стен и сводов прерывалась только зрачками горы их чёрных вкраплений кремния. Глазки горы просвечивали насквозь. И от этих зрачков некуда было деться. - Здесь рядом, за горой в Адамовке, был урановый рудник, - донёсся до Алексея голос проводника. – В Адамовке родился пророк мормонов. Туда часто наведываются американцы. Когда паломники по лабиринту тротуаров подходили к пещерной церкви, то молебен уже начался. Свод квадратного зала церкви опирался на центральный столб. На восточной стене были заметны следы от древнего иконостаса. Прибывающие молельщики вытеснили Алексея в лабиринт, немного продвинувшись по которому, он оказался под оконцем кельи. [8] - Мне говорили, что травы творят чудеса, и вы исцеляете любые болезни, - донеслось до ушей Алексея из кельи. – Я согласен выполнять всё, что вы прикажете. Хотите, заключим договор…. Я заплачу, сколько скажете. - Если надеетесь это купить, - тихо и неспешно ответил келейник, - то лучше вам сразу уйти. Ведь вам нужно чудо? Я не торгую чудесами. - Нет, вы меня не так поняли, - оправдывался человек, - я понимаю, что нужна вера в исцеление. - И эта вера ваша не нужна, - возразил келейник. - Верить нужно в Божью милость. - Вы только спасите. Я в долгу не останусь, - как мог, старался уговорить старца настойчивый незнакомец. - Кто я такой, чтоб хоть кого-то исцелить, - сказал келейник. – Я просто расскажу, что делали те, кто исцелился по Божьей милости. - Я согласен на всё, - твердил страждущий. - На какой срок ты хочешь получить избавление? – спросил старец. - Хочу только выздороветь и согласен пить ваши травы столько, сколько скажите, - уверял человек. - Вы не так меня поняли, - остановил его старец. – Я спросил, когда вы будете готовы умереть? На сколько лет жизни вам нужен рецепт снадобья? - Готов пить ваше лекарство, пока Бог дает жить, хоть до самой смерти, - утверждал человек. - Вам врачи сколько обещали времени жизни? – в упор спросил келейник. - Разрезали и зашили. Сказали, что поздно, - ответил сникшим голосом человек. - А ты не согласен. Хочешь выздороветь. Просишь у Бога чудо. Сколько лет тебе нужно жизни? - Как я могу за Бога решать, когда умирать, - сопротивлялся человек. – Скажу десять, а вдруг переживу, так что умирать придётся? - За Бога никто не решает: приберёт, когда захочет, - подтвердил келейник. Но, чтоб лекарство подействовало, необходимо твоё согласие умирать не абстрактно и неопределённо, а конкретно и бесповоротно. Я спросил, не когда ты умрёшь, а когда будешь готов предстать пред Богом. Что тебе нужно ещё успеть доделать? Не собираешься же ты жить вечно? Алексей, прильнув к стене лабиринта, вслушивался в повисшую в келье тишину. Наконец после возни и сопения из угла незнакомца старец продолжал: - Вторым непременным условием для тех, кто сподобился чуду, было откровение того, зачем им нужно жить дальше. Что тебе предстоит свершить за предстоящие годы? – настойчиво допытывался келейник. - Когда выздоровею? – переспросил человек. - А что из того, для чего ты родился, тебе теперь делать мешает болезнь? – спрашивал старец. - Я вообще ничего не могу делать, пока во мне растёт эта опухоль, - сказал, раздражаясь, человек. - А сколько в тебе этой болезни? Ну, там пять или десять процентов? Ты же не весь больной. И опять повисла тишина за стеной кельи. - Если обмануто то, для чего ты родился, то заключён нечистый договор и порушен завет с Богом, - снова заговорил старец. – Чтоб прогнать болезнь, здоровая часть должна трудиться жить. Иначе победит любая болячка. И нужно не просто небо коптить, а вести себя от образа Божия к Его подобию. Если жизнь не наполнена этим смыслом, то ты уже умер, только просто об этом ещё не знаешь. Ты давно исповедовался? - На прошлой неделе, - ответил спешно человек. – Отец Михаил сказал, что грехи мне отпущены. - А в чём ты, к примеру, каялся. О чём болел душой? - допытывался старец. - Как положено, написал все грехи на листочке, - отвечал незнакомец, - и батюшка всё прочёл. - Понятно, - вздохнул келейник. - Придётся тебе ещё исповедаться в нашей пустыни. Будешь молиться и просить откровения, - наставлял старец, - пока не увидишь во сне себя через десять лет. Всё в подробностях. Потом вернёшься в настоящее и поймёшь, что необходимо делать, невзирая на болезнь, чтоб прийти из сегодня в своё завтра. Сначала нужно не бороться с болезнью, а научиться и примириться жить с ней. Будешь пить лекарства, что дадут врачи, чтоб выиграть время. И будешь жить туда, куда получишь откровение, невзирая ни на что. И тогда эти травы тебе помогут. Заваривай по пригоршне как чай и за день выпей. Молясь, проси у Бога всё, что хочешь, но не забудь повторять: «Я прошу так, но Ты сделай, как хочешь. На всё воля Твоя. Спасибо тебе, Господи». Молись, пока не придёт откровение и осознание того, на что потратить дарованное время жизни. Всё. Иди себе с Богом. Из кельи вышел знакомый силуэт и растворился в лабиринте среди чужих теней. - Этот небольшой тротуар соединяется с квадратной трапезной, - приглашал продолжить знакомство с пещерным монастырём Илларион. – Свечи уже не понадобятся. Свет в кельи попадает через маленькие оконные проёмы. Через круглые стёкла в переплёте рамы свет освещал нишу для икон и вырубленную в меловой скале лежанку, на которой словно кто-то случайно забыл Евангелие. – Если монах уходил в затвор, - рассказывал Илларион, - дверной проём замуровывали, чтоб никто не мешал молиться. Со Святых гор к миру вышли семнадцать святых со святителем. Пройдя дальше в трапезную, Виктор Петрович выглянул в приоткрытое оконце и изумился. Оно было пробито прямо в обрыве меловой стены. Внизу – как в пропасти река, вверху – распахнутое небо, а впереди, насколько видит глаз, - равнина. – Можно и мне в затвор? - вырвалось у него. - Если на то будет воля Божья, - то почему же нет? – сказал Илларион. – У нас сейчас затворников нет, но слышал, что под Киевом на сей подвиг подвязываются. Там раскопали древний пещерный монастырь на Церковщине. [9] - А на этой пилястре, по преданию, монахам являлась сама Богородица, затем Никола Чудотворец, а теперь всем верующим являет себя Иоанн Предтеча, - взглянув на часы, сказал без тени сомнения послушник, словно Иоанн должен явиться по расписанию. Пилястра на углу трапезной была утоплена в торец стены, как будто её рафинадовый мел был слизан. - Это верующие истёрли мел, припадая к образу, - пояснил Илларион и прикрыл окошко. Всё сразу исчезло, обратившись во мрак. От неожиданности паломники даже сдержали дыхание. Можно было слышать только биение сердец. Всех поглотила тьма. Но тут Илларион снова открыл окно настежь и, подойдя к пилястре, на которой являл себя верующим святой, перекрестившись, провёл ладонью по мелу и нарисовал себе на лбу белый крест. Все с трепетом стали делать то же самое. Алексей, отстав от группы, стоял, замерев, не решаясь сойти с места. Ему было достаточно только вытянуть руку, чтобы снова закрыть окно и провалиться в пустоту или вечность. Глаза не успели примириться с мраком, как в заветном месте задрожали мутные тени. И очень медленно стало проступать изображение. Сначала быстрее светлел фон, на котором затем из расплывчатых теней проявилась фигура святого…. Сказать, что Алексей стоял как заворожённый, значит, ничего не сказать. Когда изображение Иоанна Крестителя начало растворяться, Алексей понял, что эта вырубленная в меловой горе комната с окошками может превращаться в камеру обскура. Значит, являющееся изображение - есть проекция иконы, расположенной за окошечком в смежную келью. Надо только дождаться, когда солнце заглянет в помещение перед трапезной и отбросит на иконку свои лучи. - Поехали на Церковщину, - настойчиво предлагал Виктор Петрович, когда компания вышла из трапезной. И Алексей отправился всё подробней разузнать. Вернувшись, он сообщил, что маршрут их не изменится. - От Киево-Печёрской Лавры до келий затворников всего километров десять. Переночуем в Голосеевской пустыни, - сказал, садясь в машину Алексей. |
© Wladibor |